В современном абхазском обществе проблема нациестроительства обсуждается очень мало. Практически нет концепций или теоретических разработок национальных проектов, направленных на осмысление традиционных основ абхазского общества и исторического опыта абхазского народа как политической нации, степени их применимости, хотя бы частично, к динамично меняющейся современной реальности, на выработку базовых концепций строительства абхазского государства и развития абхазской политической нации, на понимание их параметров, ресурсов, возможных путей развития и естественных ограничений. Мой доклад посвящен одному из аспектов нациестроительства – концепции абхазской политической нации. Понятие нация может иметь несколько смыслов. Один из смыслов – гражданская нация, который, как таковой, в основном лишен обязательного этнического содержания. Пример – Франция. «Я – француз!» – означает в современном контексте Франции не только этнический француз, но любой человек, имеющий гражданство Франции, знающий французский язык, следующий законам страны и проживающий на ее территории. Здесь понятие «нации» весьма близко к понятию «гражданства». Это не означает, что французы лишены национального самосознания, наоборот, оно у них весьма сильно. Но это – не этнический, а гражданский национализм, они патриоты не французского народа, понимаемого в этническом смысле, а патриоты страны Французская Республика. Внутри страны все ее граждане – французы, независимо от их конкретной этничности. Близкая ситуация характерна и для Турции, Великобритании и ряда других стран. Если у них и есть национализм – то это национализм инклюзивный, включающий разноэтнические компоненты. Хотя есть, конечно, и во Франции, и в Великобритании, этнонационализм, но он занимает маргинальные позиции в обществе. На первый план там выдвигается концепция нации-государства, nation state, понимаемая не в этническом, а в гражданском смысле. Здесь термин нация по сути тождественен термину государство. Вторая ситуация – это этнически понимаемая нация, и в таком случае она равна этносу. Это ситуация характерна для многих моноэтничных стран, например, Японии, Кореи, Исландии, Армении, и даже для Грузии, где хотя и есть значительные меньшинства, но они полностью маргинализированы. Для таких стран характерен эксклюзивный, этнический национализм, их патриотизм – это патриотизм единства страны и этноса, а не страны и народа, понимаемого не в этническом, а в гражданском смысле, как в примере Франции. Попасть внутрь таких эксклюзивных обществ и стать в них своим весьма и весьма трудно. Наконец, имеется и третья ситуация – политическая нация, концепт которой в определенном смысле совмещает два вышеназванных понятия – как инклюзивный элемент гражданской нации, так и наличие эксклюзивного этнического содержания – языкового, культурного, ментального и т.д. В случае мультиэтнических сообществ здесь применим термин титульная нация, т.е. этнос, давший стране ее титул, т.е. имя. Нация в таких случаях равна понятию этноса, этнической группы. Здесь также вполне применимо понятие государствообразующий этнос, т.е. этническая группа, которая по сути не только создала данную политию, или государство, но и наполняет его конкретным идеологическим содержанием, понимаемом в этнокультурном смысле – этническая территория, этнос/народ, язык, культура, специфический менталитет, историческая память и другие параметры. Более того, вычет данного этноса из слагаемого данного сообщества, объединенного в государство, моментально лишит данное сообщество как его особенной формы, так и всякого идеологического содержания, превратив его просто в население. Выше я упомянул необходимость осмысления традиционных основ абхазского общества и исторического опыта абхазского народа как политической нации. Как и другие, абхазская политическая нация имеет свои исторически обусловленные параметры, заданные историческим путем ее развития. Что же характеризует абхазскую нацию в ретроспективе? На мой взгляд, она пережила шесть этапов своего становления. Первый этап соотносится с периодом возникновения на территории средневековой Абхазии раннегосударственных образований, начавших процесс консолидации древнеабхазских племен абазгов, апсилов, санигов и миссисимиан в средневековую абхазскую нацию. На втором этапе процесс консолидации племен в единую нацию завершился с созданием к началу VIII века Абхазского царства и одновременно единого средневекового абхазского этноса, который, переживая, по Гумилеву, пассионарную фазу своего развития, начал политическую экспансию как на северо-запад, так и на север и на юго-восток. Абхазы стали имперской нацией. Очень скоро понятие «абхаз» (по-грузински – апхази) как житель расширяющегося Абхазского царства стало включать жителей Мегрелии, провинций западной Грузии, а затем и население всей Грузии, а на северо-западе – прибрежных адыгов и убыхов (по-адыгски абаза). Царица Тамара была известна как царица абхазская, а ее сын Георгий носил также абхазский имперский титул Лаша «Светлый». Третий этап наступает с нашествием монголов в XIII веке, распадом единого государства, политической раздробленностью, которая к XV веку завершилась созданием по сути независимого абхазского княжества, просуществовавшего как таковое вплоть до 1810 года, когда оно было инкорпорировано в состав Российской империи. Это этап, по сути, варваризации, упадка христианства, доминирования архаичной модели военной демократии. Все это усилилось политическим доминированием отсталой во многих отношениях Османской империи и распространением новой религии, разделившей прежде единую абхазскую нацию на две половины. Но именно в этот период сформировались характерные черты того абхазского общества, которое уже застали и описали европейские, в основном, русские авторы. Это было, по сути, эгалитарное общество, никогда не знавшее централизованной деспотии и сильной центральной власти. Власть в Абхазии основывалась не столько на принуждении, сколько на общественном консенсусе и балансе между различными слоями общества, включая основные политические силы. Основу общества составляли свободные крестьяне. Как пишет ранний советский историк К. Д. Кудрявцев,  «Сословие анхаю … было самым многочисленным, самым свободным крестьянским сословием. Оно составляло главную массу акыты [сельской общины. – В.Ч.]. Это сословие составляло около ¾ всего населения страны. Анхаю могли осуществлять переход в другое акыта и к другому ахылапшю [главе общины] без всяких ограничений, чем и удерживали последних от нарушения обычного права». Четвертый этап начался с вхождения Абхазии в Российскую империю, с, по сути, гражданской войны двух кланов правящей династии, с последующими антиколониальными восстаниями, ответными репрессиями, трагедией махаджирства, колонизацией Абхазии другими этносами, виновностью абхазского населения, его полной маргинализацией и ликвидацией в 1864 году автономной государственности. Однако колонизация всегда имеет две стороны. Наряду с негативными и даже катастрофическими событиями происходили и модернизационные, прогрессивные изменения в общественной жизни, включающие искоренение работорговли как части экономической деятельности, создание абхазского алфавита и появление первых печатных книг на абхазском языке, усилия по восстановлению христианства, строительство городов и появление городского населения, дорог, мостов, средств коммуникации, прессы, создание школ для абхазского населения и в итоге формирование европейски образованной абхазской интеллектуальной элиты. Пятый этап – это создание советской Абхазии. Что характерно для этого периода? Упадок христианства и советский проект модернизации и европеизации общества с сильной идеологической составляющей, атеизм, идеология всеобщего равенства, равных возможностей, всеобщего среднего образования, вера в прогресс, единение человечества и уверенность в скором наступлении светлого будущего. Невиданный расцвет абхазской культуры, литературы, искусства, науки, создание советской научной, творческой и политической абхазской элиты. Высший этап развития духа, по Гегелю, это когда абсолютный дух осознает сам себя в человеческой мысли, в познании. На ступени абсолютного духа интеллигенция проявляет себя как сама себя знающая истина, как сам себя познающий разум. Именно в поздний царский период, и особенно в советский период, абхазский народ осознал сам себя через печатное Слово, через Книгу. До этого никогда ничего подобного не было, по крайней мере, следы этого до нас не дошли. Евреев создал Ветхий завет, арабов – Коран, грузин и армян – их собственная оригинальная письменность и христианская религия. К абхазам самопознание пришло позже, в конце XIX – и особенно отчетливо в XX веке. Но придя, оно стало сутью, сущностью и идеологией новой современной абхазской политической нации. Краеугольными и формативными для современной абхазской политической нации, помимо многих судьбоносных исторических событий и печатных трудов, стала публикация трех великих книг – научно-популярного энциклопедического труда профессора Ш. Д. Инал-ипа «Абхазы», исторической монографии великого историка Г. А. Дзидзария «Махаджирство и проблемы истории Абхазии XIX столетия» и романа Б. В. Шинкуба «Последний из ушедших». Можно утверждать, что эти три великие книги во многом создали новую абхазскую нацию. И, наконец, шестой этап становления абхазской политической нации наступил в результате великой победы абхазского народа в войне с Грузией в 1993 году и создания независимого абхазского государства. Мы в нем живем. Критерии абхазской нации Рассмотрим сначала эксклюзивное понимание абхазской нации. Кто такие абхазы как народ? Основные критерии абхазской нации – это абхазское происхождение, преимущественное проживание в Абхазии, владение абхазским языком, следование канонам Апсуара. Важно отметить также морально-этические категории, которыми должны в идеале обладать представители абхазской нации – патриотизм, служба народу, обществу, в случае необходимости – готовность защищать Родину. Все это ярко проявилось в период грузинской войны против Абхазии. Вот самое важное, на мой взгляд, что можно сказать об абхазской нации, понимаемой в узко-этническом, эксклюзивном смысле. Второй подход – понимание абхазской нации не в узко этническом, а в инклюзивном, гражданском смысле. В этом случае нация выступает синонимом и государства, и всех граждан этого государства, независимо от их этнического происхождения. Во Франции любой человек, имеющий французское гражданство, официально является французом, в Турции – турком и так далее. В нынешней ситуации в Абхазии мы имеем, по сути, сочетание обоих подходов, с превалированием первого – в Конституции Абхазии не «абхазский народ» или «нация», а «народ Абхазии». С другой стороны, президентом может быть лишь этнический абхаз, знающий абхазский язык. Как же представить себе оптимальную ситуацию? Я вижу выход не в быстром, революционном, а в постепенном, эволюционном, движении в сторону гражданского понимания абхазской нации. Это процесс, который займет длительный период, процесс, который обязательно должен сопровождаться демографическим укреплением абхазской нации, а также максимальным укреплением позиций абхазского языка. Только тогда, когда абхазской нации или абхазскому этносу не будет угрожать демографическая, и как следствие, политическая маргинализация, а также языковая ассимиляция, и только после этого можно будет ослабить нынешний режим эксклюзивного подхода и плавно переходить к гражданскому нациестроительству. Но для этого еще очень многое нужно продумать, спланировать и реализовать. Революционный переход к инклюзивному, гражданскому нациестроительству на данном этапе чреват утратой если не всех, то многих чувствительных позиций абхазского народа на его этнической территории и потому пока неприменим и преждевременен. Переменные и константы В нациестроительстве следует опираться не на переменные (то есть, на то, что быстро меняется), а на константы (т.е на постоянные величины). Что является константами с точки зрения абхазского национального проекта? Таковыми являются такие категории, как «Родина», «народ», «язык», элементы традиционной культуры, «национальная религия». Где место апсуара? Частично апсуара – это этикет, нормы поведения, что относится к переменным – этикет исторически обусловлен, он подвержен быстрым видоизменениям, эрозии, и как основа национального самосознания, и тем более фундамента нации представляет собой весьма непрочный, зыбкий и быстро меняющийся материал. Мы уже ведем себя не так, как вели себя наши родители, а наши дети будут вести себя тоже иначе. Глобализация не обошла стороной и Абхазию, и ее унифицирующее и продолжающееся влияние на абхазское общество несомненно. И что же, учитывая такие сильнейшие глобализационные тренды, останется от традиционного этикета через 50 лет? Суть в том, что ставить национальную идеологию на столь зыбкий и стремительно меняющийся фундамент мы не имеем права. Но Апсуара не сводится к одному этикету. Это нечто большее – это воплощение духа народа, его мировоззрения, его морально-этического облика, это культурный код нации. Тем не менее, эти вещи очень тонкие, очень трудно поддающиеся формулировкам или анализу. Поэтому мы сталкиваемся с проблемой трансляции Апсуара новым поколениям, т.к. в агрессивной и конкурентной городской среде на первый план выходит не следование заветам предков, а эгоизм, направленность на достижение собственной карьеры, собственного благополучия, на удовлетворение растущих гедонистических потребностей. Как же естественный человеческий эгоизм примирить с идеей апсуара, как сделать апсуара национальной идеологией, наподобие конфуцианству или буддизму? Как превратить апсура из переменной в константу, с целью строительства идеологического фундамента абхазской нации, легко и естественно транслируемого молодым поколениям? Для этого существует лишь один путь – необходимо кодифицировать культурный код абхазской нации, положив его в доступной форме на бумагу, сделать его основной Абхазской Книгой, превратить его в подлинную национальную идеологию, обучать в семье и обязательно в школе, пропагандировать в искусстве и в литературе, в верхах и в низах. Тогда апсуара из переменной сможет превратиться в константу. Большая основа для этого уже создана благодаря трудам замечательного и глубокого абхазского философа Мурата Ягана. Однако то, о чем я говорю, требует интенсивной и напряженной интеллектуальной работы. При этом Апсуара должен стать не единственной, а одной из констант, примерно в таком порядке – Аԥсадгьыл, Ажәлар, Абызшәа, Аԥсуара. Эти идеологемы должны стать общенациональными интегрирующими символами, скрепляющими фундамент абхазской нации. Абхазский национальный проект Цель Абхазского национального проекта – укрепление, процветание и развитие абхазской нации, абхазского языка, культуры, превращение Абхазии в экономически процветающую страну, с населением, сгруппированным вокруг абхазского этноса, с абхазским языком как главным языком государства, с бережным сохранением основных ценностей традиционной абхазской культуры, кодируемой комплексным понятием Апсуара. Стратегические цели абхазского национального проекта Добиться демографического укрепления абхазского этноса – поставить задачу иметь через 30 лет в Абхазии 150 тысяч абхазского населения. Это потребует значительных финансовых средств, однако не сделав этого, мы значительно ослабим шансы абхазского народа на выживание. Сделать абхазский язык главным языком во всех сферах жизни абхазского общества. Создать общество активного абхазско-русского билингвизма. Сохранять и укреплять наиболее важные элементы национальной культуры, духовно-этические ценности абхазского народа. На основе изучения мирового опыта и выбора оптимальной модели социально-экономического развития Абхазии и последовательной ее реализации сделать Абхазию экономически процветающей страной. Полностью интегрировать многонациональное население Абхазии в общеабхазский проект строительства независимого государства – Республики Абхазия – Апсны.